Андрей Козицын: "Прогнозы показывают, что спрос на медь будет расти"

УральсУральская горно-металлургическая компания (УГМК), крупнейший производитель меди в России, рассчитывает на рост спроса и цен на свою продукцию в этом году. Об основных тенденциях на глобальных рынках цветных металлов, об инвестициях в добычу золота, о проектах в сельском хозяйстве и пожарах из-за некачественных кабелей в интервью ТАСС рассказал генеральный директор УГМК Андрей Козицын.

— Как выглядит структура продаж УГМК в этом году и какова доля экспорта?

— Если говорить об основе, а это медь и цинк, то по меди примерно 30 процентов — это внутрироссийский рынок, остальное — экспорт, в основном в Европу. А если говорить о цинке, то тут обратная пропорция, примерно процентов 70–75 — это внутренний рынок, потому что наши металлурги потребляют именно в таких объемах цинк, остальное — экспорт, также в Европу. Если говорить (про экспорт угля), то уголь — примерно две трети идет в страны Тихоокеанского региона, а одна треть — в страны Европейского союза.

— Какие основные тенденции вы наблюдаете на глобальных рынках?

— С нашей точки зрения, есть небольшой рост. Это подтверждается и ценой: если бы был серьезный избыток предложения над спросом, то цена на том уровне, на котором есть сегодня, не держалась. Это касается и меди, и цинка. Есть небольшой рост экономики, соответственно, рост потребления. И нет превышения предложения над спросом.

— Ваш прогноз по ценам на медь в среднесрочной перспективе? Какие основные факторы влияют на эти цены и как вы оцениваете продажу меди на внутреннем рынке?

— С учетом того, как сегодня выглядит потребление, то по всем производителям меди — это "Норильский никель", мы и "Русская медная компания" — пропорция примерно сохранится. Внутреннее потребление будет на уровне 300 тысяч тонн в зависимости от рынка, примерно 300–320 тысяч тонн по году. Остальное — экспорт. В части прогнозов цены по экспорту — ну, как вы знаете, прогнозы — вещь не очень благодарная, и сложно судить о том, куда двигаются мировые рынки.

Но те прогнозы, которые у нас есть, показывают, что спрос понемногу, но все-таки догоняет предложение. Объем предложения понятен, но спрос каждый год понемногу растет. С учетом того, что происходит на рынках Юго-Восточной Азии, Тихоокеанского региона и в Европе, я думаю, что цена должна как минимум сохраняться, а по оптимистическому прогнозу, понемногу расти год от года. Потому что спрос двигается, и двигается серьезно, разница по дисбалансу между спросом и предложением реально уменьшается.

— А за счет каких факторов увеличивается спрос?

— Энергопотребление растет. Без тех материалов, о которых мы говорим, невозможно этого достичь. Кто бы там ни говорил про другие виды энергетики, все равно без того, что мы производим, не обойтись, и, естественно, рынок потребления растет. Растет экономика, растет энергопотребление, и, естественно, растет потребность в материалах.

— Ваш прогноз по показателям на этот год?

— С учетом того, как складывается ситуация по сырью, сделаем, я думаю, больше и по рафинированной меди, и по цинку, и по углю сделаем больше. Если считать в рублях, все будет зависеть от того, каким образом регулятор будет держать курс. Но раз в "физике" (физическое количество изготовленной продукции. — Прим. ТАСС) больше, значит в долларах тоже будет больше. А прогноз по курсовой разнице — дело неблагодарное.

— Сколько УГМК планирует инвестировать в развитие золоторудных активов?

— Если говорить о финансировании горного производства, где присутствует золоторудная составляющая, если можно так сказать, то примерно половина из программы стройки — это гора, год на год не приходится, от 400 до 500 миллионов долларов по году. Эти средства мы инвестируем в горное производство, в рамках которого УГМК добывает золото и серебро. Это более корректно, потому что вчистую золото мы добываем, но это порядка 500 килограмм по году всего, а с учетом золота как сопутствующего металла при добыче меди и цинка — больше 10 тонн с запасом.

— Какая сумма инвестиций будет вложена в модернизацию активов УГМК?

— Если консолидированно по компании, то, опять же, год на год не приходится, но в среднем на уровне миллиарда долларов в рублях каждый год мы инвестируем и в развитие, и в поддержание, и в реконструкцию комплексов УГМК.

— Завершена ли реконструкция на Кировском и Ревдинском заводах по обработке драгоценных металлов?

— В Кирове в этом году все заканчиваем, у нас будет завод мирового стандарта на 25 тысяч тонн по плоскому и другим видам проката. В Ревде первый этап закончим в этом году, но вообще в Ревде все закончится не раньше 2019 года.

— Какие непрофильные активы вы планируете развивать, от каких хотите отказаться?

— Прежде всего, речь идет об "УГМК-Агро". Эта компания развивается, в этом году будет большой проект закончен, он называется "Овощи закрытого грунта" и делается при поддержке Минсельхоза. В октябре мы должны этот проект закончить и запустить. Это предприятие является самодостаточным, в ближайшие 2–3 года мы должны выйти на запланированные объемы производства, и дальше они будут работать и работать. В части девелоперских проектов, они самодостаточны, самостоятельно работают и с оборотами, и с привлечением денег.

Кроме этого, есть самолетостроительный актив в Чехии, предприятие Aircraft Industries, там были сложные времена, теперь все наоборот — очень неплохие времена и по загрузке, и по всему. Поэтому актив работает, и он тоже абсолютно самодостаточен. На сегодняшний день это одно из основных предприятий в части производства региональных самолетов. Основной рынок — не только Российская Федерация, это Китай и весь мир.

— Возможно ли размещение акций УГМК на бирже?

— Ну, если одним словом, можно сказать, что нет. А если поподробнее, то мы частная компания и размещать не собираемся, потому что даже сегодня, работая в том рынке, где мы работаем, у нас абсолютно рыночные условия и в части работы, и в части привлечения средств. Они достаточно доступны, мы больше 10 лет аудируемся, наша отчетность абсолютно понятна и банкам, и всем, кто с нами работает, поэтому особой нужды в размещении нет.

— Каковы перспективы экспорта угля в Азию?

— Это растущий рынок. Мы год к году увеличиваем продажи примерно на 10–12 процентов, бывает, и до 20 процентов. Основные потребители — Южная Корея и Япония.

— По данным экспертов, на российском рынке большая доля поддельного несертифицированного кабеля. Каким образом можно решить эту проблему?

— Надо просто брать кабель у тех, кто традиционно и профессионально этим занимается, проводить конкурс среди понятных поставщиков. Многие так называемые кабельщики непонятно на чем делают свою продукцию, и самое интересное, где они берут сырье для производства кабеля? А потом все удивляются, почему у нас происходят пожары. Еще интересный момент: никто почему-то не смотрит за тем жизненным циклом кабеля. Поэтому самое простое пожелание — брать у тех, кто профессионально этим занимается всю жизнь, а не у тех, кто на коленке непонятно из чего это производит. И самое страшное в моем понимании — это если взяли контрафактный кабель, использовали в строительстве, все же там за цену квадратного метра бьются, а потом сколько стоит ликвидация последствий — это как бы уже неинтересно никому. Это принципиально.